Я не вернулся в оркестр. Но я открыл футляр. Я взял скрипку в руки. И я заиграл. Не слыша чистоту нот, а чувствуя их вибрацию в костях, вспоминая их телом. Я играю для себя. И иногда для Лиды, которая теперь слушает меня, закрыв глаза. Она говорит, что у меня особенный, «тактильный» звук. А вечером, после занятий, я иногда делаю вавада вход. И ставлю на «Венский вальс». В память о том дне, когда удача не вернула мне слух, но вернула мне смелость услышать мир по-новому. И хотя бы однажды — сыграть.
